Шри Ауробиндо Гхош

Шри Ауробиндо родился в Калькутте 15 августа 1872. В 1879г., в возрасте семи лет, он был отправлен со своими двумя старшими братьями в Англию для получения образования и жил там в течение четырнадцати лет. Воспитываемый сначала в английском семействе в Манчестере, он пошел в школу св. Павла в Лондоне в 1884г. и в 1890г., с высшим классическим образованием, поступил в королевский колледж, Кембридж, где он проучился в течение двух лет. В 1890г. он проходит также открытый конкурс за право поступления на Индийскую Государственную службу, но в конце двух лет стажировки не явился на экзамен по верховой езде и был лишен права служить. В это время Геквар Бароды был в Лондоне. Шри Ауробиндо встретился с ним, получил назначение в Бароду и отправился из Англии в Индию, куда прибыл в феврале 1893г..

Шри Ауробиндо провел тринадцать лет, с 1893г. по 1906г., в администрации Бароды, сначала в Отделе государственных сборов и в секретариате для Махараджи, впоследствии как профессор английского языка и, наконец, заместителем директора Барода Колледжа. Это были годы самообразования, литературной деятельности – многое из поэзии, впоследствии изданной от Пондичерри было написано в это время – и подготовки к его будущей работе. В Англии он получил, согласно специальным инструкциям его отца, полностью западное образование без всякого контакта с культурой Индии и Востока. Образование Шри Ауробиндо в Англии дало ему широкое представление о культуре древней, средней и современной Европы. Он был блестяще образован в греческом и латинском. Французский он изучил в детстве в Манчестере и самостоятельно немецкий и итальянский достаточно, чтобы читать Гете и Данте в первоисточнике. Он сдал экзамен для получения отличия в первом классе и получил рекордные отметки по греческому и латинскому на экзамене на Индийскую Государственную службу.

В Бароде он восполнил пробел, изучив Санскрит и несколько современных Индийских языков, впитал дух Индийской цивилизации в ее прошлых и настоящих формах. Большая часть последних лет этого периода прошла в тихой политической деятельности, поскольку его положение в Бароде запрещало ему общественную активность. Вспышка волнения против разделения Бенгали в 1905г. дала ему возможность оставить службу в Бароде и присоединяться открыто к политическому движению. Он оставил Бароду в 1906г. и поехал в Калькутту как Руководитель недавно основанного Национального Колледжа Бенгали.

Политическая активность Шри Ауробиндо заняла восемь лет, с 1902г. до 1910г. В течение первой половины этого периода он работал за кулисами, закладывая с другими сотрудниками основы Свадеши (Индийское движение шинфейнеров), пока агитация в Бенгали не обеспечила открытого создания более прогрессивного и ясного политического действия, чем умеренный реформизм, который тогда был кредо Индийского Национального Конгресса. В 1906г. Шри Ауробиндо прибыл в Бенгали с этой целью и присоединился к Новой Партии, передовой немногочисленной секции, еще не очень влиятельной, которая была недавно сформирована в Конгрессе. Политической теорией этой партии была довольно неопределенная идея не-сотрудничества; в действии это еще не ушло дальше чем некоторые неэффективные столкновения с умеренными лидерами на ежегодном собрании Конгресса. Шри Ауробиндо убедил руководителей в Бенгали публично предложить Все-Индийскую партию с определенной и стимулирующей программой, выдвигая главой Тилака, популярного лидера Маратха, и вести атаку на тогдашнюю доминирующую олигархию умеренных (Реформистов или Либералов) старых политических деятелей и ослабить их влияние на Конгресс и страну. Это было происхождение исторической борьбы между Умеренными и Националистами (противники называли их экстремистами), которая через два года изменит в целом лицо Индийской политики.

Новорожденная Националистическая партия выдвигает Сварадж (независимость) как цель в противовес отдаленной надежде Умеренных относительно колониального самоуправления, которое будет реализовано через одно или два столетия путем медленного продвижения реформ; она предложила как средство выполнения программу, которая походила в духе, хотя и не в деталях, на политику движения шинфейнеров, которое развилось несколькими годами позже и привело к успеху в Ирландии. Принципом этой новой политики была само-помощь; это нацелило с одной стороны на эффективную организацию сил нации, а с другой выражало полное несотрудничество с Правительством. Бойкот Британских и иностранных товаров и создание отраслей промышленности Свадеши, чтобы заменить их; бойкот Британских законных судов, и основание системы Арбитражных судов вместо них; бойкот Правительственных университетов и колледжей и создание сети Национальных колледжей и школ; формирование обществ молодых людей, которые выполняли бы работу полиции и охранников и, везде, где необходимо, политика пассивного сопротивления были среди немедленных пунктов программы. Шри Ауробиндо надеялся захватить Конгресс и сделать его центром управления организованного национального действия, неофициальное Государство в Государстве, которое продолжило бы борьбу за свободу до победы. Он убедил партию финансировать недавно основанную ежедневную газету, Банде Матарам, как признанный орган, где он был редактором. Банде Матарам, чья политика с начала 1907г. до резкого окончания в 1908г., когда Шри Ауробиндо был в тюрьме, была полностью направляема им, и распространилась почти немедленно по всей Индии. В течение краткого, но важного существования это изменило политическую мысль Индии, которая несет с тех пор, не смотря на более поздние достижения, печать того времени. Но борьба, хотя неистовая и богатая событиями, и весьма важная для будущего, не длилась долго в то время; потому что страна еще не созрела для столь смелой программы.

Шри Ауробиндо преследовался по суду за мятеж в 1907г. и был оправдан. До настоящего времени организатор и писатель, он был обязан этим случаем, а также заключением и исчезновением других лидеров, своему выдвижению как общеизвестного главы партии в Бенгали, и появлению на трибуне впервые как спикер. Он председательствовал на Националистической Конференции в Шурате в 1907г., где в сильном столкновении двух равных партий Конгресс был разбит на части. В мае 1908г. он был арестован в Алипорской подпольной организации как соучастник действий революционной группы, возглавляемой его братом Бариндрой; но никаких сколько-нибудь весомых свидетельств против него не было, и в этом случае также он был оправдан. После пребывания в качестве подследственного в течение одного года в Алипорской тюрьме, он вышел в мае 1909г., чтобы найти организацию партии разрушенной, ее лидеров рассеянными по местам заключения, высылкой или само-наложенным изгнанием, а саму партию, непосредственно все еще существующую, но бессловесную, удрученную и неспособную к любому напряженному действию. Почти год он боролся без посторонней помощи в качестве единственного оставшегося лидера Националистов в Индии, чтобы восстановить движение. Он издает в это время, в помощь своим усилиям еженедельную английскую газету, Кармайогин, и еженедельную на бенгали, Дхарма. Но наконец он был вынужден признать, что нация была еще недостаточно подготовлена, чтобы выполнить его политику и программу. Какое-то время он думал, что необходимую подготовку нужно сначала дать через менее прогрессивное движение Домашнее Правило или пропаганду пассивного сопротивления по типу созданного Махатмой Ганди в Южной Африке. Но он увидел, что час этих движений не пробил и что сам он не был предназначен в качестве их лидера. Кроме того, так как двенадцатимесячное пребывание в Алипорской тюрьме было посвящено полностью практике Йоги, его внутренняя духовная жизнь требовала от него исключительной концентрации. Он решил поэтому уйти из политической сферы, по крайней мере, на время.

В феврале 1910г. он уходит в тайную отставку в Чандернагоре, и в начале апреля приплывает в Пондичерри во французскую Индию. Третье судебное преследование было начато против него в этот момент из-за подписанной статьи в Кармайогине; в его отсутствии оно было начато против издателя газеты, который был осужден, но приговор был отменен по апелляции в Верховный Суд Калькутты. В третий раз судебное преследование потерпело неудачу. Шри Ауробиндо оставил Бенгали с некоторым намерением вернуться к политической деятельности при более благоприятных обстоятельствах; но очень скоро размер духовной работы, за которую он взялся, предстала перед ним, и он увидел, что от него потребуется исключительная концентрация всей его энергии. В конечном счете он разорвал связь с политикой, неоднократно отказывался принимать президентство Национальным Конгрессом и ушел в полную отставку. В течение всего его пребывания в Пондичерри с 1910г. он все более и более посвящал себя исключительно духовной работе и садхане.

В 1914г. после четырех лет тихой работы над «Йогой» он начал ежемесячную публикацию философских работ. Большинство его наиболее важных работ «Жизнь Божественная», «Синтез Йоги», «Эссе о Гите», «Иша Упанишада», появилось последовательно в Арье. Эти работы содержали многое из внутреннего знания, которое пришло к нему в его практике Йоги. Другие работы были посвящены духу и значению Индийской цивилизации и культуры (Основы Индийской Культуры), истинному значению Вед (Тайна Вед), развитию человеческого общества (Человеческий Цикл), природе и развитию поэзии (Будущая Поэзия), возможности объединения человеческой расы (Идеал Человеческого Единства). В это время он начал также издавать свои поэмы, написанные в Англии и в Бароде и поэмы, в меньшем количестве, написанные в течение его периода политической деятельности и в первые годы его пребывания в Пондичерри. Журнал Арья прекратил публикацию в 1921г. после шести с половиной лет непрерывной деятельности. Сначала Шри Ауробиндо жил в Пондичерри с четырьмя или пятью учениками. Впоследствии все больше и больше ищущих стало приезжать к нему, чтобы следовать его духовному пути, и их число стало настолько большим, что потребовало организации садхаков для обслуживания и коллективного руководства теми, кто оставил все позади ради более высокой жизни. Это была основа Ашрама Шри Ауробиндо, который в меньшей степени был создан, чем вырос вокруг него как вокруг центра.

Шри Ауробиндо начал свою практику Йоги в 1904г.. Собрав сначала основные элементы духовного опыта, полученные разными путями божественного единения и духовной реализации, которым до настоящего времени следуют в Индии, он продолжил поиск более полного опыта, объединяющего и гармонизирующего два полюса существования, Дух и Материю. Большинство путей Йоги – пути к Духу, ведущие в конце концов к уходу от жизни; восхождение Шри Ауробиндо к Духу имеет целью повторно низвести его, чтобы привнести свет, силу и блаженство Духа в жизнь для ее преобразования. Настоящее существование человека в материальном мире представляет с этой точки зрения или видения вещей, жизнь в Невежестве с несознанием в своей основе, но даже в ее темноте и незнании существуют присутствие и возможности Божественного. Созданный мир – это не ошибка, не тщеславие и не иллюзия, которую нужно отвергнуть душой, возвращающейся к небесам или Нирване, но сцена духовного развития, с помощью которого из этого материального несознания должно быть проявлено растущее Божественное Сознание в материи. Ум – самый высокий уровень, достигнутый в развитии, но это не самое высокое из того, что может быть достигнуто. Выше него имеется Сверхразум или вечное Истина-Сознание, которое по своей природе самосознающий и самоопределеный свет и сила Божественного Знания. Ум – это невежество, ищущее Истину, но это самосуществующее Знание, гармонично воплощающее игру его форм и сил. Только нисхождением сверхразума, совершенство, о котором мечтает все высшее в человечестве, может быть привнесено. Путем открытия большему божественному сознанию возможно достичь этой силы, света и блаженства, обнаружить истинное Я, оставаться в постоянном союзе с Божественным и низводить супраментальную Силу для преобразования ума, жизни и тела. Реализация этой возможность была активной целью Йоги Шри Ауробиндо.

Шри Ауробиндо оставил тело 5 декабря 1950г. Мать продолжила его работу до 17 ноября 1973г.

В лунном свете

И если песнь бубенчика воловьего умолкнуть вдруг должна,
Пусть будет это здесь, среди дерев,
Мечтающих, суки к ветрам воздев,
Здесь, где сияет молчаливая луна.

Как звучна тишина! Ночная глушь
Все подчинила, только разговор
Листвы и ветра слышен да сверчков неугомонный хор,
Да кваканье лягушек в зеркале застывших луж.

Но это лишь молчанье бережет,
А вместе с ним огромную, нечеловеческую ночь.
Неизмеримая утихомиренного мира мощь
Здесь этот островок покоя бережет.

Так безгранична тьма и так полна
Раздумьями о бесконечном, что творит
Простора ощущенье и таит
Опасности для жизни, что беспечна и мала.

Наш общий круг, в котором столько бед,
Теперь стал нереальным, он нам чужд,
Забыли мы ярмо житейских нужд
И тяжкий труд раба за черствый хлеб.

Пространство нас теснит, и Время окружает.
Мы нашей безграничной мыслью или ограниченным чутьем
Столетьями сражаемся и медленно идем
Назад к источнику, который их к движенью побуждает.

Никто там не бывал, поскольку невдомек,
Текут ли с Неба нескончаемые воды,
Подобно Гангу, сквозь запруды бесконечные Природы,
Иль это — темный и неистовый поток.

Два гения сосуществуют в человеке,
Несчастных два врага, один другого злее,
Сражаются за девственные земли
И будут битву продолжать вовеки.

Один исполнен огненного рвенья
И ввысь возносится, лазурью окрыленный.
Другой же, в мозг навеки заточенный,
Духовные к земному пригвождает устремленья.

Здесь, в лунном свете, странными виденьями чреватом,
Мне показалось, я увидел их фигуры:
Возникшие в деревьях две могучие натуры
Меня внезапно подвели к священным вратам.

Они суть середина и начало.
А может и конец? Завершена ль дуэль?
И победитель выявлен теперь?
И света солнечного, а не лунного, пора настала?

Пред идолом ума простерт наш век.
Минувший почитал присутствие иное.
Но в Азии, подобно голубю в ковчеге Ноя,
Он сохранен в сердцах людских навек.

Европа к нам пришла с посланием таким:
"Огонь небесный — это заблужденье,
Порыв беспечный и слепое наважденье,
Его навеки мы искореним".

Она нас призвала трудиться в свете дня
Над тривиальным, становиться лучше и мудрее,
Питаться лишь материальным и закрыть все двери
Для происков духовного огня.

Ах, лучше и мудрее, но к чему?
Она не знает, ни одна из школ ее,
Что на мечты глупцов меняют высшее бытие,
Копя богатства, но не научившись ничему.

Копя и тут же их теряя! Ибо силу хватки
Ослабит Смерть, которой им не избежать.
И тот, кто повергал народы, вскоре будет сам лежать
Беспомощнее, чем ребенок в маленькой своей кроватке.

А дальше? Ничего. Смерть — все и вся,
Змея, которая столетий кольца закрутила,
Дракон, что пожирает сильных мира —
Могучий мамонт пал задолго до червя.

Блуждают звезды циклами, пока их черный мрак не поглотил.
Рожденные из ночи солнца в ночь уходят.
Холодные, огромные пространства их хоронят,
Когда они в фантомы превращаются из Пламенных Светил.

Из двух миров умерших новый мир был создан,
В котором человек — лишь запоздалый, скоропортящийся плод.
В бездушном космосе его возникла плоть
И раствориться в нем должна подобно звездам.

Жизнь наша суть лишь мимолетное дыханье.
Горсть насекомых жалких в грустное и увядающее время,
Мы на планете, некогда прекрасной, носим боли бремя,
Существованье наше превратилось в вечной смерти ожиданье.

Мы, пот и кровь на дни свои пролив,
Все время в поисках чего-то непонятного блуждаем,
Тем самым новые болезни порождаем,
Ценою зла извечного добро сиюминутное купив.

Мы поневоле сносим оскорбления и униженье
И преступленьями над душами вершим насилье,
Корим себя, чтоб только нас Земля носила,
Но есть мы, или нет, — то повлиять не может на ее движенье.

Затем в земле находим мы успокоенье.
Навеки. И все те, ради кого мы жили,
Нас забывают. В сумрачной могиле
Придет и их черед постичь забвенье.

Труда и стона нашего каков тогда итог?
Зачем мы обрекаем души на страданье
И в тупике кончаем дней своих блужданье?
Смерть вскоре уравняет добродетель и порок.

И если Смерть — конец бессмысленной борьбы,
Тогда уж лучше вовсе не боритесь
И радостью короткой насладитесь,
Тем самым искупив суровые гробы.

И если в сердце вы лелеете ее,
Не бойтесь, вы не навредите никому.
То, что внутри, — не важно, потому
Что это — нереальное бытие.

Вкус сладок жизни, пусть же человек
Не будет ограничен ни в желаньи, ни в мечте.
Зачем должны мы в бесконечной суете
Себя лишать таких вещей навек?

Нам запрещает общество? Оно
Для нашей пользы создано, и если навсегда
Стремится нас от радостей и наслаждений оградить, тогда
Нет пользы в нем, и нам оно должно.

Нет надобности нам внимать писанию того,
Кто призывает нас вредить себе на пользу людям.
Мы, свой утратив шанс блаженства, будем
Лежать в молчании навеки. Для чего?

Что толку нам в таком спасении людей?
Оно от радости и света отделяет нас.
И мы не выиграем, когда в рассветный час
Другие будут пожинать наш плод тяжелых дней.

О новый бог, что старому пришел на смену!
Уже ты умираешь. Завтра ты умрешь.
С рассветом новым навсегда уйдешь.
Остывший и прогнивший будешь предан тлену.

Но радость добродетельна ль сама?
Иль ощущение греха важнее, и натура
Должна держаться в стойле Эпикура,
Когда Природа не сподобила ее на стоика дела?

И раз Природа — все, желанью власть.
Оно столь сладостно, что человеку не под силу,
Не ясно для чего, ему копать могилу,
Не лучше ли им насладиться всласть?

Писанье странное Наука создала:
Животное вдруг стало ангелам подстать,
Мы, смертные, должны бессмертьем обладать
И в небо устремлять свои крыла.

"Творенья эфемерные, живите впрок! —
Она велит нам, — соберите для людей грядущих
Все радости и знания, таков удел живущих
В настоящем, им велящий рок".

Бессмертие она признала алогизмом.
Затем внезапно доказала то, что упустила.
Но вспышка знания ее, скорее, ослепила.
В ней тайный Ум смеется над ее софизмом.

Но Истина не будет волочить столь тягостное бремя.
Пройдя начала скудные, она его оставит
И в Небесах крыла свои расправит,
Пространство превзойдет и пересилит Время.

Не пригвождай ее к материальному порогу!
Она пойдет вперед, при этом взяв багаж
Не только света, но и саквояж
Педантов темных, преграждающих умам дорогу.

Мы ищем Истину, и мы ее отыщем.
Мы ищем Истину, а не софистские решенья.
Животные, мы все свои искупим прегрешенья.
Духовные создания, мы музыку небес услышим.

Все охватить способен интеллект едва ли.
Есть гид внутри, что может все его ошибки отмечать
И на любые наши вопрошанья отвечать.
Пророчества Его уже сбываться стали.

Не ум неясный и не самость преходящая,
А Сила величайшая, которая планеты закрутила
В пространстве и зажгла огромные светила,
Она суть вечность наша настоящая.

Та Сила в нас является и телом, и умом.
И то, что за пределами ума, — Она.
И даже тайная Наука не смогла Ее постичь, сама,
Не видя жизни, смерть своим мерилом сделав и клеймом.

В химические формулы она стремится жизнь облечь,
Не ведая, что те могучие законы,
Которые она открыла, суть Природы механизмы и шаблоны,
Что призваны свободу основать и на покой борьбу обречь.

Она за форму принимает суть,
Считает телом душу, мозгом ум.
Нетерпелива, чтобы сделать целое объектом дум,
И как ребенок понимает лишь чуть-чуть.

"Достаточно, — она провозглашает, — мной открыто все.
Осталось лишь детали мне собрать
Недостающие и прибыль подсчитать".
Так в заблуждение она себя ввергает, отрицая Естество свое.

Проявится Оно Само, скорее.
И чудеса неведомых миров,
Еще укутанные в сумрачный покров,
Уже стремятся вырваться наружу. Двери

Открыты! Дни ее уж сочтены, недолго
Страданием ей человека умалять.
Бессмертный дух его не станет умолять
Избавить от мучительного долга.

Он восстает теперь, поскольку Бог родился.
И революции, что сотрясают мир —
Знамения того, что будет пир.
Диск, Вишну брошенный, к Земле уж устремился.

Исчезнет старое, ему придет конец.
Оно рассеется, развеется, померкнет.
И все железные оковы, что до смерти
Душили нас, мы сбросим, наконец.

Свобода, Бог, Бессмертие — едины,
И это, наконец, должно быть познано.
Любовь, Блаженство, Мудрость, Справедливость, Сила грозная
Сольются в чистой радости отныне.

Век настает, который все пророчества итожит,
Который Иоанн увидел, и который Шелли описал,
Который этот век пустым воображением назвал, —
Век Золотой, земное Царство Божье.

Железный Век окончен. И теперь
Последний мрачный спазм мертвеющего прошлого
Народы потрясет и будет прожитым,
Земля, очистившись от скверны, в новый мир откроет дверь.

Таков наш человеческий прогресс. Железный Век
Готовит Золотой. В паломничестве этом
Мы глубоко внутри ведомы Кормчего советом,
Который нам велит оставить грех.

Он продирается сквозь зло с борьбой и болью,
Поскольку зло Его повсюду стережет.
В огне страдания, что нестерпимо жжет,
Кует блаженство Он и закаляет волю.

На крыльях демона Он воспаряет к Богу,
И в том причина вечных проб Его,
Что Он отринул бесконечность для того,
Чтоб через смерть к бессмертью проторить дорогу.

Растущая душа должна наполнить тело,
И Небо снизойти до страждущей Земли,
Чтоб смертные бессмертье обрели,
Как то Божественная Воля захотела.

Отредактировано Индра (2008-04-24 23:27:30)